C недавних пор жить в той обстановке, в которой привык жить Коул, оказалось невозможным. Рис предупреждал его, что всё так и будет, но Коул каждый раз умудрялся избегать. Делал ли это Рис или храмовников дурачила магия самого Коула - не так важно, потому что это больше не работало. Пленников больше не было, а то спокойствие, которое обычно испытывал юноша, когда убивал очередного жаждущего свободы обречённого, испарилось. Он ничего не сказал Рису и решил уйти - друг и так давно его к этому подталкивал и говорил, что так будет лучше для всех. Коул терял здесь нечто важное, но знал, что жизнь устроена таким образом, что они ещё пересекутся. И пересекутся не раз.
Он покинул Шпиль со спокойной душой. Выйти с нижних уровней и пройти весь путь до выхода оказалось совсем несложно - Коул был связан не оковами, а собственными принципами, мешающими ему быть свободным. Однако теперь он был таковым, и единственное, что знал - ему нужно привносить немного смысла в этот мир. Быть может, помогать кому-то обрести покой; быть может - делать добрые дела, однако на данный момент он был в растерянности, словно покинул родной дом. Остальная часть Орлея не приняла его, и неприметный молодой человек в лохмотьях и широкополой шляпе оказался никому не нужен. Всё точно так же, как и раньше. Слишком давнее воспоминание болью отдалось в голове, и Коул закусил губу.
Он путешествовал по Орлею уже вторую неделю и, надо сказать, не нашёл за это время ни одного места, где мог бы прижиться. Это был так по одной простой причине - он сам не знал, чего ищет. Неспокойна была его душа, словно он вдруг осознал, что для нормального существования нужно убивать. Только ли убивать? Он делал предпочтения в пользу мест, которые были бы похожи на темницу Шпиля, но Орлей, славящийся своей идеально прибранной сценой, обычно таил такие места глубоко внутри. Даже при всей своей сноровке, Коул не мог в них добраться, потому что недостаточно хорошо искал. Он знал, что подземелья с просящими о помощи пленниками могут быть где угодно, однако не слышал их зов, что делало процесс поисков бесконечным. По крайней мере, ему самому так казалось.
На Орлей опускался вечер, когда Коул достиг поселения на окраине. Похоже, весь аристократичный люд занял самые лучшие места, а здесь обитали либо те, кто когда-то потерял всё, либо те, кто никогда этого не имел. Быть может, люди достаточно гордые, чтобы не быть на побегушках у действующей знати. Они ставили собственную свободу и независимость выше материальных богатств - и разве это не заслуживало похвалы? Коул сперва поник - ему казалось, что он ничего не найдёт и тут, однако он решил задержаться в этом месте и уже спустя полчаса понял - не зря.
Сначала Коул решил, что в плане организации это поселение уступает более-менее крупным, однако и тут была своя власть. Пока он увидел только стражников, но этого оказалось достаточно. Что-то звало его, и звало настойчиво. Он решил проследить за одним из них до ординаторской. Судя по внешнему виду, это помещение напоминало обычные казармы, этакий дом закона, однако чем ближе к нему подходил никем не приметный оборванец, тем больше он чувствовал знакомые эмоции. Это было похоже на волну, которая окутывала его, захватывала с головой, и Коул едва сдержал себя, чтобы не оттолкнуть ничего не подозревающего стражника и не оказаться внутри первым. Судя по всему, их было много там, но юноша поставил своей целью проникнуть внутрь. И проник. Ещё какое-то время он потратил на то, чтобы найти подвал, поскольку помещение с комнатами, в котором он оказался, было сделано исключительно для тех, кто работал на благо этого поселения, а вот провинившиеся располагались ниже. Возможно, поэтому отсюда было сложно сбежать - слишком уж мало шансов не наткнуться на стража порядка прямо возле выхода.
Лязгнула дверь. Коул был готов поклясться, что на это никто не обратил внимания. Он сам ступал тяжело, но медленно, не крался. Это было как раз такое место, которое ему нужно... и одновременно, совершенно не то место, которое было нужно. Подземелья Шпиля регулярно пополнялись, а здесь же всё было в упадке. Вероятно, слишком редко попадался кто-то достойный для того, чтобы его могли удержать эти решётки. Сейчас Коул успел разочароваться, но не ушёл - здесь тоже были те, кто ожидал спасения. Его внимание привлёк человек в одной из камер. Тот не обрадовался - его глаза оставались бесцветными. Коул смотрел в них и понимал, что пленника поглотило отчаяние. Точно огромный зверь схватил его сейчас за край одежды и тащил. Всё дальше и дальше, во тьму, из которой не было выхода. Пожалуй, кроме одного. Негромко щёлкнул замок и, словно от прикосновения чьей-то руки, дверь камеры отворилась. Пленник мутными, будто бы незрячими глазами посмотрел на незванного гостя. Неяркий свет факела на мгновение отразился на кинжале Коула, который медленно вошёл и присел рядом с обречённым. Он молил о смерти. Молил, даже ничего не говоря при этом. Он жаждал её настолько, что разница между смертью и свободой уже не казалась ему такой очевидной.
- Посмотри мне в глаза, - одними губами прошептал юноша и дождавшись пару мгновений назад отведённого от него взгляда, резким ударом даровал пленнику свободу. Какое-то время после этого Коул оставался неподвижен - пытался понять, что изменилось после кардинальной смены обстановки. Не найдя никаких разительных изменений, он вытер кинжал, поднялся и вышел из клетки.
Обычно он выбирал только одну жертву за один период времени, но в клетке напротив находилась ещё одна жертва. Коул не знал, видела ли она его и то, что он сделал, однако ему нужно было покончить и с ней. Он точно так же открыл дверь, сделал пару шагов по направлению к ней. Дрожащий свет факела выхватил её глаза и с мгновение блеснул на них. И юноша замер - она была не похожа на смирившуюся со своей судьбой и ожидающую смерти.
Он ничего не спросил и молча убрал кинжал. Убийство этой эльфийки не казалось ему правильным поступком. А вот освобождение было, почему-то, само собой разумеющимся.
- Ты свободна, - едва слышно прошелестел он.

- Ты не поняла, - Коул услышал свой голос. Возможно, в первый раз за долгое время. Не так, чтобы сказать и услышать, что сказал, нет. В этот раз голос эхом отразился от стен и, как ему показалось, стократно усилился. Он коснулся края шляпы, словно скрыл этим жестом нервное напряжение и посмотрел куда-то вбок. Ему необязательно было видеть то, что сейчас делает эта эльфийка. Она и правда не понимала, почему он хладнокровно расправился с тем узником. Коул не спешил объяснять - лишь Рис хоть как-то мог понять логику духа, обитающего на нижних уровнях Шпиля. Эта девушка знала слишком мало, а скиталец был не склонен много говорить.
Она задавала много вопросов, но Коул не мог сейчас исчезнуть, поскольку тогда всё это занятие резко потеряло бы смысл. Он пришёл сюда, повинуясь внутреннему зову, и если одна из жертв была спасена, то вторая - ещё нет. Эта девушка сказала насчёт стражи - да, разумеется, что они могли помешать. До этого Коулу не приходило в голову то, что всё будет сложнее, чем обычно. На нижних уровнях Шпиля он был избавлен от необходимости сталкиваться со стражниками, а теперь они, как он был уверен, совершенно точно встанут на пути этой девушки к свободе.
- В спасении нет никакой нелепости, ты сама выбираешь, каким оно может быть -  ответил он, чувствуя её страх и посторонившись, чтобы выпустить из камеры, и чтобы эльфийка при этом не чувствовала себя в опасности. Конечно, она пока была несвободна, но её положение теперь можно было назвать куда более оптимистичным. - Имеет смысл только то, как сегодня распорядилась судьба, - он покачал головой. Это прозвучало нетипично для него, однако раньше и разговаривать с теми, кого предстояло спасти, не приходилось. Пока ему было не с чем сравнить - жертвы Шпиля - все, как один - желали смерти. А эта эльфийка излучала энергию. Конечно, она хотела бороться за жизнь. Даже если бы она вдруг усомнилась в этом и солгала бы ему, неприметный на вид бродяга в широкополой шляпе почувствовал бы неладное.
Коул не собирался отвечать на её вопросы. Во всяком случае, сейчас. К тому же, он точно знал, что будет потом - она пойдёт своей дорогой, а он, заставив её всё это забыть, пойдёт своей. Да, она будет благодарна незнакомцу, что спас ей жизнь, однако это будет человек без лица, мало похожий на Коула. Это будет такой же бродяга, быть может слишком похожий на самого Коула, но столкнись она с ним, не признает. Найдёт похожим, но ей и в голову не придёт, что это именно её спаситель.
То, как спасать отсюда эльфийку, было отдельным вопросом. Коул никогда не проворачивал то, что собирался провернуть сейчас. Конечно, он не мог передать этой девушке свой дар, но вполне мог применить его и не неё определённым образом. Она была неглупой, поэтому Коул не стал предупреждать её о том, что лучше помалкивать и казаться тише воды и ниже травы. Он взял её за руку - его прикосновение было едва ли не ледяным, а у неё, судя по всему, была горячая кровь. Его окатило эмоциями - они, как и тепло этой девушки, разливалось по телу, и юноша почувствовал себя неловко. Однако, её руки не отпустил и предупредил, что делать этого нельзя. Второй рукой он снова коснулся полы своей шляпы и, чуть опустив голову, направился к выходу. Подвал вывел их в казармы, где сейчас было довольно много народу. Коул не смотрел на них - боялся, что его дар даст слабину - всё-таки, сейчас он укрывал не только себя. Всё вокруг стало густым желе, через которое с трудом удавалось пробираться. Казалось, ещё пара шагов, - и он увязнет посредине комнаты, окутанный своей же аурой.
Он прибавил шагу, умело минуя охрану и разве что оставляя на лицах стражников недоразумение и удивление. Коул, идя к выходу и видя только его, создавал ощущение призрака, который на мгновение вдруг стал материален и прошёл мимо, толкнув ближайшего человека в плечо, мол, "посторонись, боров, куда прёшь!". Но на самом деле не задел никого.
Казармы вывели их наверх, но расслабиться Коул себе позволил только тогда, когда они, миновав последнюю дверь, оказались на улице и сделали несколько шагов прочь от этого дома. Он отпустил её руку и едва не усмехнулся - привык к прикосновению. 
Солнце садилось, и местные жители на улице почти не встречались, зато стражники бдили неукоснительно. Даже выведя эльфийку из места заточения, Коул не был уверен, что как только она окажется на улице, её перестанут узнавать и не признают в ней ту, кого не так уж и давно схватили. Коул был уверен, что она в заключении недавно - иной причины, почему она хочет жить, а не жаждет смерти, у него не было. Честно сказать, она не отличалась от других в этом плане, а то, что время ломает даже самых стойких людей, было прекрасно ему известно.
- Пока ты здесь, тебя ещё могут поймать, - молвил он, - Идём.
Он поднял голову, поскольку уже не держал её за руку и хотел видеть именно реакцию на свои слова. Она могла увидеть его тёмные глаза, в которых отражались блики пламени от факела неподалёку.
Уходя всё дальше и попутно отметив, что эльфийка следует за ним, Коул добавил:
- Ты говорила, что ранена. Что-то серьёзное? - поинтересовался он. Конечно, лечить он не умел, но на редкость глупо спасать кого-то так, чтобы только отвести в безопасное место, не позаботившись о дальнейшей жизни. Иначе говоря, благополучие этой девушки в плане её же здоровья, волновало сейчас Коула. А, быть может, он просто зашёл в новый тупик, которым и было это поселение. Да, он нашёл ту темницу достаточно хорошим местом, где можно остаться, но это был не Шпиль, и Коул убедился в том, что теперь там долго никого не будет. Нужно было идти дальше и он совершенно не подозревал, куда именно. Пока он не привёл эту девушку в безопасное место, у него ещё было время подумать. И Коул цеплялся за это время.

Обычно, когда Коул помогал кому-то, жертвы находились либо в состоянии шока, когда они просто не могли задавать вопросы, а уж когда он избавлял кого-то от мучений, так и вовсе уходили в мир иной, но сейчас "жертва" ему попалась на редкость разговорчивая. Впрочем, Коул не пожалел, что спас её - он вполне понимал интерес этой молодой эльфийки, но знал, что все его ответы всё равно не будут иметь никакого значения, когда он покинет её. Она всё забудет, и окажется, что все эти объяснения были пустыми словами, которые лучше оставить при себе. К тому же, ответы на эти вопросы могут быть не совсем честными, поскольку рассказывать всего, включая и злоключения на нижних уровнях Шпиля, Коул не собирался. Во всяком случае, здесь, сейчас и этой девушке.
- Никогда не задавай вопрос, если не уверена, что готова получить ответ, - молвил он, - Подумай над этим. И больше мы этой темы касаться не будем. Быть может, я расскажу, если буду видеть, что ты готова к этому. Но не раньше.
Как казалось Коулу, он подарил этой эльфийке достаточно надежды на то, чтобы получить ответ в будущем. Кто знает, быть может, когда она оправится от ран, он ещё подумает над ситуацией, расскажет ей что-то из того, что ей хотелось бы знать... да и уйдёт, оставив её с мимолётными воспоминаниями о случившемся. Наверное, её будет терзать странное чувство, пока раны будут заживать - кто-то её спас, кто-то помог, но кто это был?
Он поднял голову, глядя на спину эльфийки. Она несколько преувеличивала, но раны, особенно для побоев-то, были серьёзными. Ей срочно требовалась если не помощь целителя, то хотя бы покой и элементарное промывание ран. Те условия, в которых заключённых содержали в том подвале, оставляло желать лучшего, да и состояние эльфийки говорило о том, что она то ли от изнеможения и усталости, то ли по неосторожности могла занести инфекцию в пересекающие спину глубокие порезы.
- Коул, - коротко представился он, одновременно с этим чувствуя как тепло руки своей подопечной, так и отчаяние, что волнами накатывало на неё, - Я хороший, - добавил он, - Я не дам тебе пропасть, Скай.
Он хотел было поудобнее приобнять её, чтобы довести до таверны на себе, но она опередила его. И не в этом плане - ей становилось хуже. Тот минимум, который сейчас можно было сделать, Коул и хотел сделать, но его волновало не то, как удачно он сможет промазать её раны парочкой целебных припарок, которые были у него с собой, а то, какую одежду ей потом подобрать, вместо изорванного, грязного и пропитанного кровью тряпья, покрывающего её тело.
Он сосредоточился на её действиях, а не голосе. Сейчас, как ему казалось, ей нужно было позаботиться о том, чтобы не делать ни одного лишнего движения. Он не боялся, что потеряет её, потому что держал ситуацию под контролем, но ей нужно было делать так, как он скажет.
- Не говори ничего, - тихо попросил он, - Береги силы.
Не дав ей окончательно улечься на спину (Скай, похоже, было уже всё равно, и жар её тела явственно намекал на поднявшуюся температуру), он придержал её в сидячем положении, ловко распорол остатки одежки, покрывающие её спину и извлёк из кармана куртки первую склянку с заживляющим зельем. Вокруг не было ни души, сам он был из приличных духов, поэтому не опасался, что Скай будет переживать из-за отсутствия одежды выше пояса. Она сидела к нему спиной, и, по окончании несложной процедуры исцеления Коул собирался сделать ещё кое-что, что сведёт её смущение к минимуму.
Стражники знали своё дело - глубоких ран было многовато, и в первую очередь Коул занялся ими, после чего потратил содержимое второй оставшейся у него склянки с зельем на мелкие ранки и порезы, а также на то, чтобы исключить появление новой заразы, какой бы то ни было. После этого он, наклонив эльфийку чуть вперёд, снял свою куртку, оставшись в одной неприглядной серой рубахе с длинными рукавами. Быть может, снаружи его одёжка и выглядела грязной, но вот внутри была вполне себе пригодной для ношения. Быть может, поэтому Коул и сам ещё сохранял более-менее приличный вид, а не разбрасывал во все стороны ошмётки и свисающие струпья плоти.
Он аккуратно поднял её на ноги и накинул ей на плечи свою куртку, после чего, не поворачивая Скай к себе, затянул ремни и крепления на ней так, чтобы скрыть её наготу.
- Пойдём, - его голос сейчас был чуть громче и намного увереннее.
Путь до таверны оказался неблизким, однако внутри, готовый к разного рода неприятностям (и невозможности быстро вооружиться, потому что ремни и крепления располагались на куртке, кинжалы были там же), Коул быстро успокоился, поймав достаточно спокойный взгляд хозяина заведения, который наверняка видел похожую картину не первый раз и любопытствовать не стал - лишь бы гости платили. Воспользовавшись "золотым запасом", который тоже находился в куртке, Коул отправился в комнату, расположение которой сообщил хозяин заведения. Едва переступив порог временного жилища, юноша пристроил драгоценную ношу на кровати, сделав так, чтобы Скай не заваливалась на спину и не беспокоила раны (всё-таки, кристально чистой свою одежду Коул не считал). А после чего - вышел, чтобы купить также воды, дабы промыть раны и хоть какой-то еды, чтобы Скай смогла хоть немного восстановить силы. Вообще, из более-менее приличных блюд в таверне не оказалось ничего, кроме сладостей и мяса, поэтому Коул прихватил и то и другое, взяв до кучи и пузатую бутыль с медовухой. Смутно он помнил её вкус, и это было на порядок лучше, чем дешёвый эль в тавернах такого качества. Дотащив всё это до комнаты, он расставил всё по своим местам, после чего решил, что нужно бы снова заняться ранами девушки. Только на этот раз более подробно.

- Простая безделушка, - коротко ответил Коул, не показывая своих эмоций. Ему не понравилось, что Скай настолько бестактна, что сейчас обращает внимания на такие мелочи и что может быть наглой даже при том, что всё ещё нуждается в помощи. Что же до амулета... Отчасти, он и был безделушкой. Амулет ему дал Рис во время одной из бесед. Это был просто дружеский жест, сродни знаку внимания и заботы о том, кто вечно замкнут в себе и слишком печален. Рис всегда был на грани действительно нужной заботы и навязчивости, а вот Скай пока ничего не знала об этом и поэтому была... чересчур навязчивой. Коул на секунду всерьёз задумался насчёт того, чтобы дать ей ответы на все вопросы. С другой стороны, он мог занять её беседой не об этом, раз уж она так хочет поговорить, поэтому...
И, да, ему всё же нужно было быть более честным с ней, поскольку то, что он умело избегал диалога, но хотел её спасти, просто не сходилось. Обычно спасение без любопытства и желания узнать поближе того, кого выхаживаешь, походило на подготовку такого человека (или же эльфа, неважно) к свежеванию, а Коул явно не рассматривал Скай как смотрят на своих жертв хищники. Словом, это также была бы неудачная для произнесения вслух шутка, однако он не совсем понимал, чего она хочет от него и почему так заинтересовалась. Обычно это принимали как должное.
- Это подарок друга, - чуть подробнее пояснил он, - Какое-то время мы с ним общались, но теперь находимся далеко друг от друга и, скорее всего, уже никогда не увидимся, - он качнул головой, - Нет. Если ты когда-нибудь спасала человека просто потому, что тебе так хочется и это твои принципы, то должна понимать желание сохранить его, а не избавиться как можно быстрее. Мне, конечно, не нравится твоё безудержное любопытство, но не настолько, чтобы пытаться угробить всё, что я для тебя уже сделал.
Он не вырвал руку из её руки и послушно сел напротив, немигающим взором глядя на эльфийку.
- Я же предупредил тебя, - строго сказал он, - Только тогда, когда ты будешь готова получить ответ. Тебе незачем знать, кто я и что делаю. Единственное, что получит от этого удовлетворение - твоё любопытство.
Его голос заметно изменился и стал глуше и будто бы объёмнее, хотя внешне Коул оставался всё тем же. Глаза его не светились и он не вращал глазами, как одержимый.
- Пойми, наконец, ты не в том положении, чтобы ставить мне условия, - холодно произнёс он, - Это твоя собственная жизнь, как ты можешь торговаться со мной, используя её?! Я никогда не отберу её у тебя, потому что ты хочешь жить. Это я увидел в темнице. Это было в твоих глазах. Это есть в них и сейчас, поэтому... не используй такие приёмы, чтобы получить желаемое. Это никак не связано.
- Я скажу тебе кое-что, - продолжал Коул, и голос его постепенно становился обычным, - Но только тогда, когда буду тебя лечить. Мои ответы могут тебе не понравиться, но тебе нужно будет их просто принять. Человек в соседней камере, в той деревушке желал освобождения. Он просил помощи не потому, что хотел выйти из камеры и вернуться к нормальной жизни, он просил освобождения. В том, что я помогаю людей заложены мои принципы. Я ведь не спросил тебя, почему твои ловкие пальцы сумели обыскать мою куртку, выудив из неё всё самое ценное? Поэтому и ты прими как факт то, в чём я вижу смысл. Этот смысл в помощи людям. В той помощи, которой они желают.
Он настойчиво повернул её к себе спиной и проделав те же действия с ремнями и стяжками, спустил с неё свою куртку.
- Если бы ты больше думала про себя, чем вслух, то избавилась бы от многих вопросов, - коротко молвил он, начав промывать её раны, - У меня есть особый дар быть незаметным. Именно его я использовал для того, чтобы мы выбрались. Считай это магией. Когда-то я был магом, - двояко ответил он.
Коул вздохнул, сосредоточившись на ранах Скай. Он не торопился, чтобы дать ей больше времени осмыслить всё и задать вопросы, не связанные с его сущностью. Он не мог рассказать ей правду сейчас, не упоминая об убийствах. Или всё-таки мог?
- Тебе нужно понять, что если я чего-то не говорю, дело не обязательно в тебе. Моя история полна таких чувств, испытывая которые часто хочется наложить на себя руки. Я не вспоминаю об этом без надобности, потому что мне незачем лишние раз переживать эти события. Я ничего не забыл и помню это так отчётливо, как будто это было вчера. Там много смертей, слёз и боли. Тебе не захочется слушать такую историю.
Он снова принялся промазывать её раны целебным составом, едва закончил с промыванием. В глазах Коула, когда он глядел на спину Скай, покрытую замысловатым узором следов от плетей, стояли моменты из детства. Жестокий отец, который не жалел силы, когда речь шла о его жене и сыне. То, как он узнал о предрасположенности Коула к магии, как взбесился и мог убить собственного сына и как в конечном итоге вышло наоборот. Вспоминать маленькую сестрёнку Коулу было тяжелее всего - он не считал случайность случайностью и был виноват в её смерти.
- Моя жизнь была тесно связана с магией и храмовниками, но большую её часть я провёл в подземельях Шпиля, поскольку никогда не был прилежным учеником.
Его рука дрогнула и Коул машинально повёл её вниз, к пояснице Скай, но вовремя очнулся и взял себя в руки.
- Прости, но сейчас я правда не могу сказать больше.